« | Главная | »

Т. Э. ЗАЛЬКАЛН (1876-1973)

Опубликовал Художник | 24 ноября 2012

17 ноября 1918 года на площади Декабристов в Петрограде после торжественного митинга открыли памятник Н. Чернышевскому. Собравшиеся увидели на высоком пьедестале скульптурный портрет, решенный на острых ритмах и «столкновениях» плоскостей.


Памятник контрастно смотрелся в огромном пространстве площади и невольно привлекал к себе внимание. « Его автором был уже опытный латышский скульптор Теодор Эдуардович Залькали (Гринберг). Залькали был среди тех художников Петрограда, которым оказались близки идеи ленинского плана монументальной пропаганды.

Кроме памятника Чернышевскому он работал над памятниками Скрябину, Мусоргскому и французскому революционеру Огюсту Бланки (послед пий был установлен у Балтийского вокзала в Петрограде). В самом факте столь активного участия латышского скульптора в реализации идей ленинского плана монументальной пропаганды нет чего-либо неожиданного. Залькали был прочно связан с русской художественной культурой, и Петроград не был для него чужим. Здесь он учился шесть лет в училище Штиглица (1893—1899), продолжив позже обучение в Париже у О. Родена. Затем следуют преподавательская работа в Екатеринбурге (1903— 1907), двухлетнее пребывание в Италии — с 1909 года он вновь обосновывается в столице.

Когда в 1922 году Залькали вернулся из Петрограда в Ригу, то латышская культура получила в его лице не только профессионала высокого класса, но и художественную личность, человека, способного поднять на качественно новый уровень национальную школу скульптуры.

Памятники Залькална просты и величественны, торжественны и внутренне значительны, то есть обладают качествами подлинно монументальных произведений. Таков, например, памятник писателю Р. Блауманису* в Риге. Писатель изображен сидящим с раскрытой рукописью на коленях. Мы ощущаем состояние творческой сосредоточенности, но достигается это не путем обстоятельного рассказа, а наоборот, за счет пластической выразительности обобщенных форм и контраста строго геометрических, будто вычерченных объемов низкого пьедестала и пластической цельности, нерасчлененности самой фигуры. Детализировано только самое необходимое, что помогает выразить идею памятника. Залькали заранее планирует и смену эффектов света и тени, еще больше акцентирующих контрастную гармонию как принцип построения произведения.

В памятнике А. Кронвалду (1938) в Ситулде он не боится открытой патетики, создавая необычный для себя памятник публицистического звучания. Но, пожалуй, мастеру монументальной формы Залькал- ну ближе тип более камерного по звучанию памятника. Он автор великолепных надгробий, в том числе поэтам Я. Поруку (1930) на Лесном кладбище в Риге и Ф. Барде в Умурге (1933). Это гранитные аллегорические фигуры муз поэзии. Этот излюбленный еще в эпоху классицизма мотив Залькалн претворяет совершенно по-ицому. Обыгрывая тонкость светотеневых переходов, порой сопоставляя суровость гранита с определенностью и материальностью бронзы, он подчиняет композицию задачам архитектонической цельности. И в этом есть строгость, сдержанность, особая поэзия, чуждая ложной величественности и сентиментальности.

В портретах Залькалн также отказывался от привычных приемов, стереотипности видения. Он поражает неожиданностью взгляда на человека, он исполняет портрет личности, ее идей, ее мира, а не изображает человека в сугубо конкретный момент его жизни. В некоторой степени почти каждое такое произведение Залькална—это и портрет-памятник.

Что бы ни делал Залькалн — памятник или медаль, женский торс или анималистическую композицию, он всегда стремился к совершенству формы, всегда работал четко, продуманно, но и вдохновенно. В творчестве мастера несомненна не только поистине классическая строгость, хотя он и обращался к современной обобщенной, родственной архитектуре форме, но и высокая романтичность чувств, возвышенность. В работах Залькална предстает мир, чуждый обывательщине, прозе, мир, который существует, подобно драмам и поэзии Яниса Райниса, в измерениях эпоса.

Тонкий педагог, воспитавший несколько поколений латышских скульпторов, Залькалн призывал своих учеников не только к постижению всех тайн скульптурного ремесла, но и к широкому взгляду на жизнь, делился своей мудростью. В эпоху узкой специализации он был как бы живым примером гуманистического «универсального» человека: писал не только критические статьи, но и стихи, не только лепил и рисовал. но и занимался живописью.

Литература: К. Бауман Теодор Эдуардович Залькалн. М., 1960.

Комментирование закрыто.