« Картина св. Матфея | Главная | Призвание св. Матфея »
Живопись Карваджо
Опубликовал Художник | 3 февраля 2009
Биографы Караваджо восприняли его живописный стиль не как новаторство, а лишь как отступление от ясных «джорджоневских» тонов его ранней палитры, в сторону обеднения и сужения ее красочного диапазона. С легкой руки Беллори, эта новая живописная светотеневая манера Караваджо, получившая столь широкий резонанс в искусстве XVII века, приобрела название «подвальной светотени»: «…старые, уже набившие себе руку живописцы проклинали Караваджо и его манеру, заявляя, что он забился в погреб и не знает, как из него вылезти»,- пишет Беллори. В «Призвании св. Матфея» расширяющийся, как бы направленный из-за невидимых «кулис» сноп света освещает стену дома и бросает яркие отблески на отдельные лица и части фигур. Он падает справа, тогда как картина помещена на левой стене капеллы; в «Убиении св. Матфея» это соотношение меняется: на картину, висящую справа, свет, источник которого почти всегда остается за пределами рамы, будет падать слева. Интересно также то, что Караваджо, всегда стремясь к реалистической достоверности своих образов, почти не разрабатывает проблемы сколько-нибудь реального интерьера. В самом деле, где происходит сцена «Призвания», центральным лицом которой является св. Матфей, в чьем бравом облике угадывается подлинная и характерная личность римского архитектора Онорио Лонги, друга художника и его соратника по авантюрам, «скандалиста и головореза» («uomo scandaloso e rompicollo»), по словам источников, чье «рыжебородое лицо» («rossa in faccia») запомнилось свидетелям, фигурировавшим в его судебном деле? Что это — бедная харчевня, единственная обстановка которой деревянный стол и скамья, или действие перенесено на улицу, под стены дома? Изображено окно на внутренней или наружной стороне? Появляются ли апостол Петр и Христос, чье худое, обрамленное черной бородой лицо напоминает черты самого Караваджо, из невидимой для зрителя двери, или они идут вдоль улицы? «Наш Спаситель проходил по улице», — пишет Бальоне об этом евангельском эпизоде в биографии Чезаре д’Арпино. Может быть, это и есть ключ к разгадке? В драматическом и жестоком «Мученичестве св. Матфея» — картине на правой стороне капеллы — Караваджо после неоднократных поисков наиболее удачного решения (как показывает рентгенограмма этой вещи) почти устранил архитектурные кулисы и видоизменил положение фигур. Он создал насыщенное черными тенями, условное пространство храма с еле видными колоннами на заднем и ступенями на переднем плане. У подножия освещенного алтаря, на помосте, своего рода авансцене, происходит убиение апостола, к которому на сияющем облаке слетает ангел с пальмовой ветвью в руке. Это психологический центр композиции, который по сравнению с ее геометрическим центром, ярко освещенной фигурой мускулистого натурщика-палача с мечом в руке, отнесен на второй план. Слева и справа, в фас и со спины, по углам картины изображены обнаженные мужские фигуры, по своим ракурсам столь приближенные к зрителю, что у последнего невольно возникает иллюзия их почти физической ощутимости. Активное сопоставление ярких и темных цветовых плоскостей картины: вспыхивающих на свету золотистого облака и желтых страусовых перьев на берете у пажа, ярко-белых пятен апостольской ризы и одежды кричащего мальчика, ладоней и затылков, спин, рук и голов, и вдали за колонной, как последний отблеск затухающего света, — трагическое лицо самого художника, — все это выражено резко и бравурно, многословно и патетично. Динамичный дух барочного искусства проникает в эту церковную картину Караваджо глубже и нагляднее, чем в сдержанное по выражению и проникнутое чувством меры, лучшее из полотен капеллы Контарелли «Призвание св. Матфея», написанное ранее, чем другие.
Комментирование закрыто.