« ШЕСТОЙ ДИАЛОГ О КАРАВАДЖО | Главная | МИКЕЛЕ АНДЖЕЛО МЕРИГИ ФОН КАРАВАДЖО, ЖИВОПИСЕЦ »
ПИСЬМО ВИНЧЕНЦО ДЖУСТИНИАНИ СИНЬОРУ ТЕОДОРУ АМИДЕИ
Опубликовал Художник | 3 февраля 2009
Подтверждаю Вашей милости, что, по моим сведениям, этот Фламандец — живописец более чем посредственный; а для большей ясности я свой ответ уточню, указав различные категории художников и методы, ими применяемые и мне, по собственному моему опыту, приобретенному в данной профессии, известные.
Первый метод — это вытеснение. Копии могут быть раскрашены, согласно вкусу живописца или заказчика.
Второй — копирование, что можно делать по-разному: или единожды посмотрев на оригинал, или после долгого его рассматривания, или путем калькирования, причем требуется большая тщательность и опытность в обращении с красками, дабы точно воспроизвести цвета, и чем лучше художник, чем больше у него терпения, тем лучше получится копия, так что иногда и не отличишь ее от оригинала; иной раз она даже его превосходит; и напротив, если копиист без опыта и таланта, оригинал от копии отличить легко.
Третий метод — воспроизводить карандашом, водяными красками с тенями и пером то, что является глазу; этот метод весьма поучителен для тех, кто решил посвятить себя живописи, особенно полезно практиковаться в копии античных или хороших современных статуй и картин выдающихся мастеров.
Четвертый — умение хорошо портретировать лица и главное правильно воспроизводить головы, а если это портрет в рост, то одежда, руки, ноги и поза должны быть изображены точно и симметрично, что удается обычно только зрелому мастеру.
Пятый — умение изображать цветы и другие мелкие предметы, для чего требуются главным образом две вещи: во-первых, чтобы живописец по долгому опыту знал, как обращаться с красками и какой эффект они производят, — только тогда он преуспеет в различном изображении небольших предметов и в разнообразной игре света. Довольно трудно добиться этих двух условий тому, кто еще не овладел этим типом живописи, и сверх того надобно здесь исключительное терпение. Так Караваджо говорил, что ему требовалось столько же мастерства, чтобы написать хорошую картину с цветами, как для картины с фигурами.
Шестой — умение хорошо изображать перспективу и архитектуру, для чего надо иметь практику в архитектуре и читать книги, которые об этом трактуют, а также книги о перспективе, чтобы иметь понятие об углах правильных и визуальных, дабы все было согласовано и написано без ошибок.
Седьмой — уметь изображать вещи монументальные, например фасад здания или античные руины, а также пейзаж ближний или дальний. А делается это одним из двух способов. Первый способ — не выписывать детали, а рисовать мазками или неясными пятнами, привнося свежесть в изображение каждого предмета, что требует, однако, большого мастерства. Таковы пейзажи у Тициана, у Рафаэля, у Карраччи, у Гвидо Рени и им подобных. Другой способ состоит в том, чтобы писать пейзажи с большой тщательностью, подмечая всякую мелочь в любой вещи, как писали Чиветта, Бруголо, Брилло и другие, а больше всего рисовавшие с натуры фламандцы, терпеливо и с большой точностью.
Восьмой метод — гротескный и весьма трудный, потому что требует от живописца знания многих вещей, а именно античной живописи, обнаруженной в древних развалинах, точного знания ее происхождения во время раскопок. Живописец должен быть знатоком античности и эрудитом как в области истории и фольклора, так и во всем, что касается самой техники живописи, должен быть в курсе современных достижений, дабы применять их согласно вкусу заказчика. Трудность состоит также в том, что автор гротесков должен быть универсалом и сверх того уметь хорошо рисовать, в особенности фрески, а, кроме того, обладать недюжинной изобретательностью, каковую соразмерять должен, уметь обращаться с красками и умело наносить их, изображая фигуры людей крупные или мелкие, в зависимости от замысла; медальоны и перспективу.
Он должен знать, как имитировать металл, уметь рисовать с натуры, распределять различные архитектурные ордеры, широкие и узкие, согласно требованиям пространства.
Девятый — рисовать как Полидоро, внося в рисунок и сюжет неистовость, заимствованные у натуры, или Антонио Темпеста; такие картины с их светом и тенью, так же как гравюры на меди, весьма высоко ценятся за фантазию и хороший рисунок, особенно в баталиях, охотах и других сюжетах, где люди и животные находятся в движении. Однако эти художники в живописи маслом не столь совершенны, о чем свидетельствуют их работы.
Десятый — способ живописи, так сказать, согласно собственной манере, когда живописец, обладающий опытом в рисунке и письме красками, руководствуется только собственной фантазией, обходится без всякой модели, изображая на полотне то, что рождает его воображение: например, головы или целые фигуры, законченные сюжеты или отдельные предметы, по рисунку и цвету преотличные, так же как в паше время писали Бароччи, Романелли, Пассиньяно и Джузеппе д’Арпино. Точно так же писали маслом многие другие мастера, чьи работы весьма удачны и достойны похвалы.
Одиннадцатый — это рисовать, имея перед собой натуральные предметы. Следует заметить, однако, что недостаточно их просто изобразить, необходимо, чтобы рисунок был хорошим, чтобы он имел хорошее пропорциональное обрамление, приятный и верный колорит, что зависит от практического опыта в обращении с красками, а также от врожденной интуиции и чувства красоты, присущих немногим. Сверх того надо знать, какое дать освещение, соответствующее краскам в каждой части [картины], как сделать так, чтобы грязные тона не казались грубыми, а выглядели мягко и слитно. Другое дело — контраст между темной частью и освещенной, глазу это сочетание света и тени должно быть приятно, чтобы локальный колорит не искажался и дух картины не был бы нарушен. Помимо древних мастеров так писали живописцы нашего времени Рубенс, Джузеппе, Спаньюоло, Герардо, Энрико, Теодоро и им подобные, преимущественно фламандцы, работавшие в Риме, большие мастера колорита.
Двенадцатый метод — самый совершенный из всех и потому самый трудный: он соединяет в себе десятый метод с одиннадцатым, уже упоминавшимся выше, и заключается в том, чтобы писать согласно манере и одновременно с натуры, как писали самые лучшие, первоклассные, известные всему миру живописцы и как в наши дни пишут Караваджо, братья Карраччи, Гвидо Рени и другие. Некоторые из них отдавали предпочтение натуре, другие — письму согласно собственной манере, не порывая, однако, ни с тем, ни с другим методом. И все добивались хорошего рисунка, правдивого колорита и подходящего освещения.
В вышеописанных двенадцати методах живописи талант и способности живописца проявлялись по-разному, потому что одни писали лучше фреской, чем маслом, а другие лучше маслом, чем фреской; некоторые писали исключительно маслом, другие только фреской. Но не следует заведомо осуждать художника, если он избегал какого-либо метода работы; зато он в другом проявлял себя превосходно, был не хуже античных живописцев и превосходил всех своих современников. Ибо многое объясняется требованиями знатных властителей или, напротив, потребностью самого художника. Иной раз живописец делал превосходнейшую вещь, достойную высших похвал, и потом уже ничего подобного не создавал, например, как это было с Цуккаро, расписавшим нишу в коллегии Аннунциата. У каждого свои наклонности: один мастер проявлял себя в монументальной живописи, другой в миниатюре, одни были сильны в композиции и в придумывании сюжетов, другие изображали всего несколько фигур в ближнем плане, но зато рисунка и колорита достигали тончайшего. Одни, следуя правилам архитектуры, были сильны в перспективе, иные в создании сюжетных картин, отличавшихся хорошим рисунком с удачным изображением переднего и заднего планов, где человеческие фигуры и предметы расположены были со строгим учетом горизонта и угла зрения. И, тем не менее, каждый, работая в своем жанре, достигал больших высот и почета в живописной профессии.
О знатоках живописи и о тех, кто ее упорядочивал и улучшал на протяжении столетий, а также об изменении методов и способов работы художников, стремившихся совершенствовать свое мастерство, я говорить не буду. Об этом написано много книг, к коим может прибегнуть всякий, кто сделал живопись своей профессией.
Живопись ныне находится в зените славы и находит сбыт не только в Риме, но и в Испании, во Франции, во Фландрии, в Англии и в других странах. Поистине удивительно, как много развелось живописцев и как много стало людей, которые распахнули двери своих дворцов и держат многочисленных лишних слуг единственно ради процветания всевозможных видов и жанров искусства живописи. Не только в Риме, Венеции и других частях Италии, но также и во Франции и Фландрии возник в последнее время обычай украшать дворцы множеством картин. Новый обычай этот, сменивший прежний, когда дворцы декорировали дорогими тканями, особенно в Испании, в летнюю пору, весьма способствует сбыту произведений живописи, и/если, бог даст, сохранится мир, чего всем нам желать надлежит, живописцы извлекут из этого великую выгоду в будущем.
Комментирование закрыто.