« | Главная | »

Вторая картина

Опубликовал Художник | 29 июля 2010

Вторая картина — центральная в характеристике Татьяны. Она состоит из трех основных разделов: первого диалога Татьяны с няней, сцены письма и второго, заключительного диалога Тать­яны и няни. Обрамляют картину оркестровое вступление и пост-людия, непосредственно связанные с развитием действия.

Музыка второй картины основана на сквозном развитии группы тем, характеризующих душевное состояние Татьяны. Лишь один эпизод — рассказ няни о годах ее юности — тематически не связан с остальными и оттеняет своим спокойным характером на­пряженный лиризм всей сцены.

В инструментальном вступлении звучит уже знакомая по первой картине тема-секвенция. Однако на этот раз ее появлению предшествует новый выразительный мо­тив с подчеркнутыми секундовыми задержаниями и затактовыми триольными «взлетами»:

Тема-секвенция Татьяны пронизывает весь ее диалог с няней, появляясь то в развернутом виде то небольшими звеньями, в че­редовании с напевно-речитативными вокальными фразами.

Широкое развитие получает в этой сцене тема няни, сочетаю­щая в себе черты распевности и мерного, повествовательного сказа. Основной напев звучит то у различных групп оркестра, то в голосе (например, на словах: «Так, видно, бог велел!»).

Но уже в первом разделе второй картины рождается и ряд но­вых тем, характеризующих различные стороны душевного облика Татьяны. Центральное место среди них занимает тема любви, стра­стного порыва. Впервые она звучит в. До мажоре, на фоне тремо­лирующего сопровождения оркестра, при словах: «Ах, няня, няня, я страдаю, я тоскую…»

В тексте еще нет признания в любви, но сама мелодия — секвентно расширяющаяся, эмоционально-напряженная, ясно говорит о большом чувстве девушки, о глубине и искренности ее увлечения Онегиным. После вопросительных реплик няни эта тема с новой выразительной силой звучит в оркестре у виолончелей. С нее же начинается и новый — центральный раздел второй картины —

Сцена письма: она проходит в оркестровой прелюдии, предшествую­щей монологу Татьяны — «Пускай погибну я…»:

(Татьяна долю остается в задумчивости, потом встает в большом волнении и с выражением решимости па лице.

Эта же тема появляется и в сцене рассвета; на ней построена и оркестровая постлюдия, завершающая всю вторую картину.

Сцена письма

Сцена письма — лирический центр картины. Она написана в форме свободно развивающегося монолога. В ней появляется еще ряд новых мелодий-тем, характеризующих Татьяну.

Первый раздел монолога начинается в Ре-бемоль мажоре активной, порывистой, устремленной темой с широким секстовым движением вверх и волевым предъиктом:

Взволнованный характер музыки усиливается паузами, синко­пированным ритмом сопровождения. Единство, целеустремленность придают развитию этой темы и характерные для Чайковского ме­лодические «ответы» оркестра на прозвучавшие в голосе мотивы (см. напр. такты 4 — 8 в примере 194).

Звучание первой темы-секвенции и краткий взволнованный ре­читатив приводят ко второму разделу письма с новой, ре-минорной темой в оркестре:

Эта лирическая, трепетная тема (впервые появляющаяся у го­боя) сочетается затем с разговорно-напевной мелодией голоса («Я к вам пишу…»). Второй раздел монолога представляет собой трехчастное построение. Его средний эпизод (А6а§ю) предва­ряется речитативом — «О да, клялась я сохранить в душе…» Он включает в себя отдельные интонации различных вариантов пер­вой темы-секвенции. В оркестре звучит мелодия, родственная вступлению ко второй картине (ср. с примером 192):

Затем в мелодию голоса включаются интонации из темы-сек­венции Татьяны:

В репризе этого раздела появляется на фоне темы оркестра во встречном ей мелодическом движении фраза: «Зачем, зачем вы посетили нас…»:

В следующем разделе монолога эта фраза становится источни­ком новых мелодических образований (например, мелодии со сло­вами «Ты в сновиденьях мне являлся…»).

Со слов «Нет, никому на свете…» начинается новая волна в развитии монолога Татьяны. В разнообразных вариантах чере­дуются две темы:

Кульминацией в развитии второй темы является Ре-бемоль мажор. Тема звучит сначала в оркестре, затем в голосе («Кто ты, мой ангел ли хранитель?»).

Эта тема, родственная одной из фраз Ленского в ариозо первой картины (см. выше, пример 190) предвосхищает одновременно и тему Ленского из пятой картины «Что день грядущий мне го­товит». Для всех этих тем характерно начало мелодии с вершины с последующим плавным и широким спуском.

Сплетение тем, переходящих из голоса в оркестр, а также создающаяся благодаря этому непрерывность мелодиче­ского нарастания чрезвычайно типичны для Чайковского. В мо­мент кульминационного проведения ре-бемоль-мажорная тема зву­чит гог1е одновременно у оркестра и голоса, а затем еще более напряженно «допевается» в оркестровом заключении.

Кода сцены письма («Кончаю, страшно перечесть…») непо­средственно переходит в сцену рассвета. Наступление утра обри­совано Чайковским оркестровыми средствами. Восходящее движе­ние мелодии по хроматическим тонам, завершающееся звучанием До мажора, воспринимается одновременно и как яркая живописная картина восходящего солнца, и как кульминация всей предыдущей лирической сцены — расцвет чувства Татьяны. Спокойный наигрыш пастушьей свирели контрастно оттеняет ее переживания. С мятежной, порывистой темой любви, звучащей в оркестре после слов «А я-то, я-то!», контрастирует также и эпи­чески спокойная тема няни, входящей в комнату Татьяны.

В порывистом ритме развертывается второй диалог. Обраще­ние Татьяны: «Ах, няня, сделай одолженье… » своими начальными интонациями сходно с началом темы любви (см. пример 193). Диа­лог непосредственно переключается в до-мажорную постлюдию, где снова, секвенционно нарастая, утверждается тема любви.

Принцип сквозного интонационного развития на основе взаимно связанных, а часто и вырастающих одна из другой тем, нашел во второй картине оперы яркое и последовательное воплощение, придав всей сцене большую органичность, единство. Он дал воз­можность показать и смену душевных состояний Татьяны.

Третья картина

Хор девушек, собирающих ягоды («Девицы, красавицы», Ля мажор) начинает и заключает сцену встречи Татьяны с Онегиным. Он оттеняет своим светлым спокойствием драматизм переживаний Татьяны и вносит в музыку характерные бытовые черты. Хор предваряется небольшим оркестровым вступ­лением, в котором особенно выделяется звучание валторн. Два ва­риационно развивающихся куплета составляют содержание хора в первом его проведении. В конце картины хор звучит более сжато, показываются лишь основные контуры разделов.

Появление Татьяны сопровождается взволнованной, тревожной музыкой. Смятение слышится в первом же ее возгласе: «Здесь он, здесь Евгений!..», исходная интонация которого основана на интервале уменьшенной септимы. Первый речитатив замыкает нис­ходящая мелодия фаготов и кларнетов, сумрачный тембр которых усугубляет драматический оттенок музыки. Как скорбный лириче­ский романс звучит следующее за речитативом ре-минорное «Ах, для чего стенанью вняв души больной…» Мелодия этого эпизода сочетает в себе и большую распевность и речевую выразительность. Подголоски в оркестре усиливают песенность мелодии. Онегин характеризуется в третьей картине учтиво-сдержанной, внешне приветливой, но холодной музыкой арии «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…» В музыке заметна связь с русским бытовым романсом: для нее характерны напев­ность, простота мелодики, гитарообразный тип сопровождения, частые кадансы на доминанте с ферматой. Одновременно эта ария содержит и отдельные речитативно-декламационные возгласы (например, «Иль, может быть»).

Последняя фраза Онегина «Учитесь властвовать собой…» сливается с мелодией вновь вступающего хора девушек. И в дан­ном случае остается в силе принцип непосредственного интонаци­онного сцепления различных сценических эпизодов.

Четвертая картина

Четвертая картина начинается оркестровым вступлением. Зву­чит одна из тем сцены письма, тема «Кто ты, мой ангел ли хранитель?» Затем внезапно врывается тревожный ритм, вызывающий в памяти оркестровое вступление перед встречей Татьяны с Онегиным в саду. Вступление к четвертой кар­тине напоминает о драме Татьяны.

Вальс

Вступление сменяется ре-мажорным вальсом, на фоне которого звучат реплики хора (гости Лариных). Атмосфера безза­ботного праздника, веселый гул, танцы резко контрастируют с ду­шевным состоянием Татьяны, только что охарактеризованным ор­кестровым вступлением.

Таким же контрастом явятся в дальнейшем и поздравительные куплеты француза Трике, написанные Чайковским на мелодию французского бытового романса.

Вальс — не только характеристика сельского бала. На его фоне происходит первое столкновение Онегина с Ленским. Речитативные реплики действующих лиц накладываются на танцевальную му­зыку, звучащую в оркестре. По мере развития действия интонации вальса видоизменяются, отражая психологическое состояние героев. Так, например, музыка драматизируется благодаря появлению на словах Ленского «Боже мой, что со мной», гармонии уменьшенного септаккорда и вслед за ним тритона в мелодии вальса:

Рубрика: Чайковский | Комментарии к записи Вторая картина отключены

Комментирование закрыто.