« | Главная | »

Сцена народного праздника в заповедном лесу

Опубликовал Художник | 29 августа 2010

Сцена народного праздника в заповедном лесу насыщена хоро­водами, песнями и плясками. Наряду с ними она также включает эпизоды, в которых протекает дальнейшее развитие основной сю­жетной линии.

По своей музыкальной композиции сцена праздника напоми­нает род вокально-инструментальной сюиты. Отдельными частями сюиты являются законченные и сопоставленные по контрасту сольные, хоровые и симфонические номера, перемежающиеся с ре­читативами. Первым из них служит сдвоенный номер — хор «Ай, во поле липенька» (с эпизодическим участием дуэта солистов — Снегурочки и Леля) и плясовая песня (с хором) Бакулы Бобыля.

Хороводная песня обработана композитором в народной подголосочной манере с сохранением ладовых особенностей напева (сопоставление параллельных мажора и минора, использование VII низкой ступени в мажоре). В куплетно-вариационное разви­тие песни «вставлены» несколько проведений плясовой, благодаря чему форма получает завершенность.

Далее следуют: выход царя Берендея, его вторая каватина, симфонический номер «Пляска скоморохов» — род оркестрового скерцо, близкого к «Камаринской» Глинки.

Третья песня Леля

Третья песня Леля — один из лучших и популярнейших но­меров оперы. Она написана в стиле народных хороводных песен и сопровождается наигрышами кларнета. В этих наигрышах мастерски воспроизведен народный инструментальный стиль. Песня сочинена в куплетно-вариационной форме и состоит из трех куплетов. Мелодия, остающаяся неизменной, включает пе­вучий напев-речитатив («Туча с громом сговаривалась»), гра­циозную, с оттенком танцевальности, мелодию («То-то цветики возрадуются») и задорный припев с традиционным для многих старинных песен текстом «Лель мой, Лель мой, лёли. лёли, Лель!» Каждый куплет заключается веселым плясовым инструменталь­ным отыгрышем. В песне немало очаровательных деталей. Одни из них изобразительного характера — например, рокот литавр в начале первого куплета — подражание отдаленным раскатам грома, а вслед за тем контрапункт скрипок при словах «вспрыснем землю весенним дождем». Другие введены Римским-Корсаковым в качестве подголосков, расцвечивающих гомофон­ную ткань песни и подчеркивающих ее народный стиль; таков грациозный подголосок кларнета в третьем куплете (см. «Что за прибыль вам аукаться»).

За песней следует сцена поцелуя, в центре которой находится небольшой, но выдающийся своей красотой оркестровый эпизод. Замечательная по сочности и певучести тема поцелуя проходит в «бархатистом» звучании струнных и затем в дуэте (каноне) кларнета и виолончели на фоне фигурации арфы:

В заключение всей сцены у оркестра звучит мелодия песни «Ай, во поле липенька». Ее проведение и возвращение тонально­сти Ля мажор придают музыкальную законченность, округлен­ность всей большой картине народного праздника.

Ариозо Снегурочки.

Новая крупная часть акта открывается лирической сценой Снегурочки. В ее ариозо выражены чувства уязвленной гордости и ревности, терзающие девушку. В отличие от предшествующих вокальных номеров, ариозо Снегурочки при­ближается к монологу, который складывается из последователь­ности разнохарактерных эпизодов. Это позволило композитору, не стесняя себя той или иной законченной формой, свободнее отразить смену мыслей и чувств Снегурочки, передать развитие ее душевной драмы. Римский-Корсаков обращается здесь и к су­щественно иным (по сравнению с предшествующими вокальными номерами в партии Снегурочки) выразительным средствам: ме­лодика изобилует декламационными оборотами, острыми (с за­держаниями) гармониями. Между тем большая часть тематиче­ского материала ариозо не нова, а заимствована из звучавших в прологе арии и ариетты Снегурочки.

Во вступительном соло флейты один из основных мотивов Снегурочки впервые проходит в миноре и приобретает благодаря этому печальный характер. Элегически звучащие первые фразы («Пригожий Лель, ужель тебе не жалко») интонационно связаны с некоторыми мелодическими оборотами ариетты ре минор (см. фразу «и громкие раскаты соловьев»):

Вслед за восклицанием «Красавица ль Снегурочка?», отте­ненными возбужденными фразами струнных (из вступления к арии пролога), у гобоя появляется новый мотив, построенный на полутоновых «стонущих» интонациях. Он выражает, по словам Римского-Корсакова, «ревнивое горе Снегурочки» (впервые он бегло проходит в сцене поцелуя):

Развитие мотива ревнивого горя прерывается горестно моля­щим речитативом «О, разве лучше Снегурочки Купава?» Заклю­чение ариозо, нежное, ласковое и умиротворенное по настроению («Пригожий Лель, люби меня»), носит песенный характер. В нем встречаются мелодические обороты из ариетты Снегурочки пер­вого действия. Только в этом эпизоде ариозо прочно устанавли­вается главная тональность Ми мажор (она вообще играет боль­шую роль в музыкальной характеристике Снегурочки), подготов­ленная тональным развитием предшествующих эпизодов ариозо, в которых затрагивается тональность Ля мажор (субдоминанта Ми мажора) и многократно звучат доминантовые гармонии глав­ной тональности.

Сцена Снегурочки с Мизгирем.

Снегурочка в задумчивости напевает полюбившуюся ей песенку «Ах, цветочки-василечки» (мелодия эта звучала в прологе со словами «В сумеречки тебя утешу»), но размышления девушки нарушены приходом Мизгиря (баритон). С этого момента начинается сцена-дуэт. Композитор уделяет здесь основное внимание образу Мизгиря, обрисованному в страстных, патетических тонах. Речитативы и небольшие ариозо Мизгиря драматичны, порой им свойствен мрачный оттенок. Та­кова, например, тема «О, скажи, скажи мне», поддержанная насы­щенным звучанием квартета виолончелей, и речитатив «Да, что страшен я» с «угрожающими» фразами басового кларнета. Затем следует ариозо Мизгиря «На теплом, синем море». Мизгирь пытается привлечь Снегурочку подарком — жемчугом бесценным. Вкрадчивость речей Мизгиря выражена в изящной, легкой по очертаниям, с равномерными «убаюкивающими» синкопами мело­дии, в остинатной «воркующей» попевке аккомпанирующего басо­вого кларнета. В ариозо присутствует легкий восточный колорит, что связывается с упоминанием о далеких заморских странах, в ко­торых побывал Мизгирь:

В дальнейшем появляется сильно драматизированный лейт­мотив Мизгиря (из финала первого действия). На густой унисон виолончелей и фаготов накладываются нервные, несколько декла­мационные вокальные фразы. Одновременно у флейты стреми­тельно проносится лейтмотив Снегурочки:

В борьбу с Мизгирем вступает Леший, и начинается большая вокально-симфоническая картина волшебных превращений ска­зочно ожившего заповедного леса, которая является замечатель­ным образцом звукописного мастерства Римского-Корсакова. Она построена на симфоническом развитии тем Снегурочки, Мизгиря, Лешего и содержит новые музыкальные образы. Таинственное по характеру музыки фугато рисует вырастающие на пути Миз­гиря ряды деревьев:

Необычайно картинна и поистине волшебна «музыка светля­ков» (призрак Снегурочки превращается в пень со светляками). На фоне квартовых «шагов» контрабасов (вверх) и тубы (вниз) в высоком регистре звучат тритоновые «колючие» мотивы флей­ты-пикколо в унисон с арфой. Благодаря введению на сильных долях отдельных звуков колокольчиков тема светляков стано­вится «мерцающей» и загадочно-призрачной:

На протяжении сцены неоднократно проходит видоизменен­ный манящий мотив Снегурочки. Появляясь в новом ритмическом рисунке (триоли) и на фоне сменяющихся обращений доминант-септаккорда различных тональностей (Ре мажор, Си-бемоль ма­жор) в несколько неопределенном по тембровой окраске октавном звучании флейты и английского рожка, он приобретает таинст­венный, призрачный облик:

Эта сцена отличается фантастичностью оркестровых красок. В ней нашли широкое применение увеличенные гармонии, которые связываются здесь с мрачным, сказочным образом Лешего. Можно сослаться хотя бы на многократно (перед каждым из «чудес») звучащую увеличенную кварту четырех закрытых вал­торн, скачки басов на тритон вниз, целотонный аккордовый мотив объятий Лешего:

Композиция сцены, очень свободная, определяется програм­мой — сценической ситуацией. Однако появление Си-бемоль ма­жора в начале и в конце сцены, а также чередование тем Снегу­рочки с эпизодами волшебных превращений леса придают всей этой картине стройную и логичную музыкальную форму.

Заключительный раздел третьего действия — сцена Леля, Купавы и Снегурочки. Лесная поляна принимает прежний вид, светает. Здесь встречаются Лель и Купава, полюбившие друг друга. Их любовный дуэт построен на теме поцелуя. Из-за кустов выбегает Снегурочка и горько упрекает разлучницу-подружку. В речитативе Снегурочки («О мать Весна-Красна!») и кратком оркестровом заключении драматично звучит ее лейт­мотив.

Рубрика: Римский-Корсаков | Комментарии к записи Сцена народного праздника в заповедном лесу отключены

Комментирование закрыто.