« Я. СТЕН (1626—1679) | Главная | П. П. АЛЕКСАНДРАВИЧЮС (Род. 1906 г.) »
С. Ф. УШАКОВ (1626—1686)
Опубликовал Художник | 23 ноября 2012
Когда протопоп Аввакум в своей «Беседе об иконном писании» (1674) говорил о том, что «умножились в нашей русской земле иконного письма неподобные изографы», он имел в виду совершенно определенное явление в искусстве — творчество Симона Ушакова и его учеников. «Пишут Спасов образ Эммануила — лицо одутловатое, уста червонные, волосы кудрявые, руки и мышцы толстые, пальцы пухлые, так же и у него бедра толстые, и весь вроде немчина брюхатым и толстым сделан, только что сабли при бедре не писано», — сетует он в «Беседе» и добавляет: «Ох, ох бедные! Русь, чего-то тебе захотелось иностранных поступков и обычаев!».
Нападки неистового ревнителя старины были не лишены основания. Действительно, иконы Симона Ушакова имеют мало общего с классическими образцами древнерусской живописи: в них нет той глубокой одухотворенности, той гармонии образно-пластических элементов, которые определяли высокий духовный строй произведений Рублева и Дионисия.
И тем не менее для XVII века творчество Симона Ушакова столь же значительно, как творчество этих мастеров для XV века. Оно определялось своим временем и отразило произошедшие в нем перемены. «Его школа, — пишет биограф С. Ушакова Г. Филимонов, — была одушевлена совершенно новыми, до того неведомыми идеями. Взамен невозмутимого довольства и полного удовлетворения общепринятыми, условными образцами, она приносила глубокое сознание несостоятельности современного положения искусства, стремление высвободиться на новый путь и испытать силы в свободном творчестве».
Симону Ушакову принадлежит один из первых на Руси теоретических трактатов — «Слово к люботщательному иконного писания». В нем художник сравнивает искусство с зеркалом, в котором отражается всякая вещь. «Живопись красками, — пишет он, — потому превосходит другие виды искусства, что точнее и живее изображает передаваемую вещь и сходство всех качеств передан яснее». Таким образом, реалистические тенденции в творчестве Симона Ушакова были плодом серьезных размышлений, результатом стремления к правде искусства (ученик и друг Ушакова Иосиф Владимиров, обращаясь к ревнителю старины, говорит «Ты учишь нас лгать!»), к новому, современному идеалу красоты.
Этот идеал — «световидный и прекрасный, а не зловидный и темнообразный» — заключался для него в здоровой цветущей человеческой фигуре, в полновесной телесности деталей, в конкретной предметности (например, в иконе «Троица», 1671, мы видим первый в русской живописи любовно выписанный натюрморт). Для воплощения этого идеала Симон Ушаков резко изменил приемы иконописи — он широко применял светотень (в лучших его работах — например, «Спас»*, 1657, — она своей мягкостью напоминает итальянское сфумато), употреблял перспективные сокращения (например, в рисунке для Псалтири Симеона Полоцкого 1680 года).
И конечно, для протопопа Аввакума лицо, вылепленное мягкой светотенью, казалось «одутловатым», а крепко стоящий на твердой земле ангел напоминал «немчина».
Конечно, Ушаков был знаком с приемами европейской живописи: в XVII веке западные книги с гравюрами были довольно распространены на Руси. Но использование этих приемов нельзя объяснить простым подражанием — они вытекали из самой сути творчества русского мастера.
Жизнь Симона Ушакова известна лишь в самых общих чертах. Сохранившиеся в архивах документы носят чисто деловой характер и не проливают света на личность художника. Предание рисует его незаурядным человеком, широко образованным и полным чувства собственного достоинства.
В 1648 году Ушаков поступает в Серебряную палату «знаменщиком», то есть автором рисунков для разного рода ювелирных изделий, серебряной утвари и т. п., вплоть до узоров для вышивания. В 1664 году переходит в Оружейную палату*и становится практически руководителем всех художественных работ на Москве. Его должность «первого царского изографа» включала в себя целый ряд самых разнообразных обязанностей, среди которых немаловажное место занимала педагогическая деятельность: ученики Ушакова составляют целую школу, развивающую принципы, заложенные учителем.
Кроме царских заказов, Симон Ушаков исполнил несколько своих, так сказать, личных работ, в частности, иконы для церкви Троицы в Никитниках, прихожанином которой он состоял; или «Спас Вседержитель») 1684 — предсмертный вклад художника в Троице-Сергиев монастырь; эту икону он рассматривал как своего рода итог жизни. К таким личным работам относится и замечательная икона «Архангел Михаил, попирающий дьявола»), 1676), сделанная, очевидно, для какого-то бедного заказчика. В этой небольшой иконе искусство Ушакова достигает удивительной тонкости и в то же время уверенности. Противопоставление скромной фигуры заказчика мощному торжествующему ангелу, выступающему как бы его активным защитником, полно нового смысла. Особенно прославился Ушаков многочисленными образами «Нерукотворного Спаса», где во всем блеске выступает его владение светотенью.
Есть предположение, что художник пробовал писать и портреты (парсуны, как они тогда назывались). Во всяком случае, в иконе «Насаждение древа государства Российского» изображения царя Алексея Михайловича и царицы весьма конкретны и, по-видимому обладают большим сходством. Симон Ушаков — новый тип художника, рожденный изменившимися условиями общественной жизни в XVII веке.
Литература: А. И. Леонов. Симон Ушаков. М.—Л., 1945.
Комментирование закрыто.