« Призвание св. Матфея | Главная | Раннее творчество Караваджо »
Художественное понимание Караваджо
Опубликовал Художник | 3 февраля 2009
Последующие шесть лет характеризуются его огромной творческой активностью. В 1599 году Караваджо начал работу, которая не только открывает новый, зрелый период его творчества, не имеющий уже почти ничего общего с предшествующим, но сразу же выдвигает его в первые ряды итальянских живописцев того времени. Это был заказ, исходивший от наследников французского кардинала Маттео Контарелли, на украшение стен его фамильной капеллы в церкви Сан Луиджи деи Франчези в Риме. Потолок и своды были расписаны фресками Чезаре д’Арпино, а три стены — алтарная, правая и левая — предназначались для произведений Караваджо. Однако Караваджо никогда не писал фресок, что было необычным, так как умение работать в этой технике высоко ценилось в среде итальянских художников XVI-XVII веков. Станковая живопись лучше всего отвечала его представлениям о монументальности и колорите, и, судя по тому, что не сохранилось ни одного его рисунка или гравюры, он нередко писал alla prima; хотя он и пользовался предварительными эскизами или набросками, это не мешало ему исправлять свою живопись прямо на холсте, кардинально меняя при этом расположение фигур.
С 1600 по 1602 год Караваджо написал для капеллы Контарелли четыре большие картины маслом (одна в двух вариантах), иллюстрирующие эпизоды из жизни св. Матфея. Их иконографическая программа была предопределена уже имевшимися в капелле фресками римского маньериста д’Арпино, написанными на ту же тему. В выборе сюжетов, продиктованных эпохой контрреформации, Караваджо также, разумеется, был не волен. Да это ему было и не нужно. Именно эти «ключевые» для его зрелого творчества картины отразили его глубокий и принципиальный раскол с современными ему учеными живописцами и теоретиками, оторвавшимися и от правды ренессансного искусства, и от лучшего, что создал маньеризм в 30-50-е годы XVI века. Им Караваджо противопоставил свое художественное понимание, свое отношение к традиционной религиозной теме, которую он переосмыслил в духе нового для них реализма. Отбросив, какую бы то ни было символику, Караваджо как бы стирал границы между зрителем и живописным миром картины; изображенные в ней евангельские события в своей конкретности и жизненности стали доступны простому человеческому пониманию; отвлеченный религиозный образ был проникнут новой в его трактовке правдивостью и простотой.
Заказы на эти большие монументальные полотна, украшавшие стены и алтари римских церквей и капелл, исходили уже от крупных и богатых церковных организаций, которые рассчитывали в лице Караваджо найти художника, отвечающего их целям. Однако он далеко не всегда оправдывал их ожидания.
Комментирование закрыто.